1910

До марта года А. Лосев продолжает переписку с Ольгой Позднеевой. Представляет определенный интерес поставленная Лосевым в конце одного из посланий (10 янв.) подпись: «Будущий доктор философии» («Я сослан в ХХ век…» Т. 2. С. 252).

При переходе в выпускной гимназический класс А. Лосев получил в качестве подарка от директора гимназии Ф.К. Фролова восьмитомник сочинений Вл. Соловьева.

«… в свои 17 лет я подробнейшим образом штудировал этого не очень легкого философа и многое в нем понимал не так уж элементарно… И вот этот-то Вл. Соловьев как раз и оказался моим первым учителем в диалектике конечного и бесконечного. То и другое для него было только абстракцией, только «отвлеченными началами», а подлинная реальность – вовсе не просто бесконечность или просто конечность, но то, в чем они неразличимо совпадают. Именно под влиянием Вл. Соловьева это и стало для меня на всю жизнь первоначальной азбукой философствования» («Из воспоминаний» Я сослан… Т. 2. С. 526)

К этому периоду относятся сохранившиеся гимназические сочинения А. Лосева: «Человек лишь в людях свой образ узнает…», «Значение общения с умными людьми и добрыми» (обе работы опубликованы в альманахе «София», вып. 2. Уфа, 2007), «Г.С. Сковорода в истории русской культуры» (опубл. в сб. Лосевские чтения. Ростов н/Д., 2003) и «Сельское кладбище» [В.А. Жуковского] как романтическое произведение» (опубл. в:Русский язык и литература для школьников. 2003. № 2).

Одновременно с учебой в гимназии А. Лосев посещает занятия в музыкальной школе Ф. Стаджи (1853–1913), где обучается игре на скрипке. Но по признанию самого Лосева, он не имел таланта музыкального исполнительства, которым обладал его отец, и музыканта из него не получилось. Лосев вспоминает: «…я — углубленный любитель музыки, получивший от природы дар довольно разносторонне в ней разбираться. Но от природы я не получил самого главного в этой области, а именно — дара музыкального исполнительства, которое заставило бы меня относиться к своей скрипке как к жизненному делу. Еще в первые годы студенчества я кое-как пиликал на скрипке и даже участвовал в ансамблях. Но потом скрипка ушла от меня навсегда, и я даже не стал держать дома этот инструмент. Мое расхождение со скрипкой было большим делом. Я и сейчас отношусь к ней как к злой, коварной и неблагодарной жене, с которой только и можно что развестись. Иные разводятся со своими женами довольно сдержанно, спокойно и даже с улыбкой. Но я со своей скрипичной женой развелся злобно, мрачно, с затаенной жаждой мести, со страстными упреками по адресу природы, приведшей меня к такому огромному и незаслуженному недоразумению».
(Лосев А.Ф. Из воспоминаний // Студенческий меридиан. 1990. №5. С. 30)

Событие, подтолкнувшее Лосева к музыке, сохранилось в его памяти. Так этот момент передает А.А. Тахо-Годи: «Это случилось в Каменской, на летних каникулах. Алеша дружил со своей ровесницей, дочерью инженера-немца Цецилией Ганзен. Однажды детские игры нарушило незаурядное событие. Цецилия Ганзен давала концерт. Правда, в окружении Алеши все музицировали, его кузина Маша решила стать профессиональной пианисткой, и музыка не смолкала в доме. Семья тетушки Марфы и ее друзья составляли ансамбли, устраивали концерты, приглашали гастролеров. Так и концерт с участием Цецилии Ганзен оказался общим праздником. Но Алеша после этого концерта маленькой скрипачки потребовал от матери, чтобы и его обучали игре на скрипке. Пути его с Цецилией в будущем разошлись. Она действительно стала выдающейся европейской скрипачкой, уехала за границу, много концертировала, осела в Германии, профессором в Гейдельберге. Алеша же мечтал о карьере исполнителя, артиста-виртуоза, и довольно долго». 
(Тахо-Годи А.А. Лосев, 2007. С. 21—22)

Кроме школы Стаджи, Лосев получал музыкальное образование в гимназии, где оно было хорошо поставлено: «Музыку преподавал Федор Иванович Попов, окончивший Придворную певческую капеллу в Петербурге, ученик М.А. Балакирева. Он не только обучал игре на скрипке, но приучал к пониманию и слушанию музыки, организовал струнный оркестр гимназистов, разучивал с ними хоры из опер (из «Жизни за царя» и «Руслана и Людмилы» Глинки), народные казачьи песни, управлял хором гимназистов — певчих в домовом храме, который по субботним и воскресным дням посещали прихожане, жившие поблизости, причем наиболее интеллигентные и именитые, а также родители учеников.

Музыкальная подготовка была столь основательна, что через несколько лет дала возможность А.Ф. Лосеву, ставшему в 1922 г. профессором Московской консерватории, выпустить в 1927 году книгу «Музыка как предмет логики», напечатать ряд музыкальных статей, и, начиная с 1916 года, на высоком профессиональном уровне общаться с такими близкими ему выдающимися теоретиками и музыкантами, как Н.С. Жиляев, Г.Э. Конюс,Г.Г. Нейгауз, А.Б. Гольденвейзер, Н.Я. Мясковский, М.Ф. Гнесин, Н.А. Гарбузов, С.С. Скребков и многими другими. (Тахо-Годи А.А. Лосев, 2007. С. 22 – 23.)

Профессор А.В. Позднеев (1891—1975), друг А. Ф. Лосева со школьных лет, брат которого, профессор М.В. Позднеев, учился в одном классе с Алексеем, вспоминал, как Ф. И. Попов, будучи регентом церковного хора, «ставил» к церковной службе исполнение духовных концертов. Композиций Чайковского и Гречанинова (достаточно светских) хор не исполнял, но зато пел произведения известных духовных композиторов Турчанинова и Разумовского. В церковном хоре пели Алексей Лосев и Александр Позднеев. Особенно много пришлось разучивать народных хоровых и оперных вещей, готовясь в 1903—1904 годах к юбилею гимназии». 
(Тахо-Годи А.А. Лосев, 2007. С. 23)

В Новочеркасске имелись не только собственная гимназия и музыкальная школа, но и театр, заядлым любителем которого со временем стал гимназист Лосев. Много позже Лосев рассказывал, что «получил большое образование именно в театре, и почти все произведения мировой драматургии <…> узнал и полюбил через театральные постановки». Он называл роль Новочеркасского театра в своей жизни судьбоносной.
(Лосев А.Ф. Когда кончал гимназию // Студенческий меридиан. 1992. №9. С. 11).

А.А. Тахо-Годи пишет о Новочеркасском театре: 
«Театральную труппу <…> долгие годы содержал С.И. Крылов, преданный искусству меценат. Гастролировали в этом театре выдающиеся антрепренеры и режиссеры, такие как H.H. Синельников, создавший в Новочеркасске «Товарищество актеров». Играли актеры, пользующиеся огромным успехом в России: братья Адельгейм, П. Орленев, В. Комиссаржевская,Вл. Давыдов, Н. Рощин-Инсаров, Е. Шатрова и др. Ставили весь классический репертуар —Шекспира, Шиллера, Ибсена, Метерлинка, Островского, Гоголя, А.К. Толстого, Чехова. Городской театр (архитектор Кампиони) небольшой, деревянный, с тремя ярусами, хорошо и с любовью отделанный — ложи, партер в бархате, хрустальные люстры и важные, похожие на римских центурионов, пожарные». 
(Тахо-Годи А.А. Лосев, 2007. С. 16)

Лосев посещал едва ли не каждый спектакль. Он ходил в театр «чуть ли не каждый день, а в воскресенье дважды — днем и вечером. У него было постоянное разрешение инспектора Ваккермана, человека крайне строгого. Первые оперы (дирижировал старик-чех Гильдебрандт), услышанные в театре, «Фауст» и «Травиата» остались в памяти как первая и вечная любовь». 
(Тахо-Годи А.А. Лосев, 2007. С. 18)

Кроме того, что Лосев ходит в театр без ограничений, он просит инспектора за других гимназистов, который отпускает их в театр под его поручительство:

«Потом тогда ведь были строгости. Не всех гимназистов пускали в театр. Надо было отпрашиваться у инспектора и записываться, что вот сегодня или там завтра идет такая-то пьеса. Можно ли мне или нет на ней быть? Если ученик плохой или пьеса неподходящая, слишком свободомыслящая, не пускали. Впрочем, на меня эти ограничения не распространялись. Более того, когда кто-нибудь из гимназистов моего класса хотел пойти и его не пускали, он вел меня к инспектору, чтобы я за него просил. «Да у него же двойки одни. Когда же он будет заниматься?» — «Да нет, он исправит». — «Ты приготовишь завтра уроки?». Он: «Да, да, я все приготовлю». И его отпускали из-за того, что я просил. Уж если Лосев просит, значит, действительно такого человека можно отпустить в театр». 
(Лосев А.Ф. Когда кончал гимназию // Студенческий меридиан. 1992. №9. С. 11).

К периоду 1910–1911 гг. относится гимназическое сочинение А. Лосева «Да, жалок тот, в ком совесть нечиста» (опубл. в: Бюллетень Библиотеки «Дом А.Ф. Лосева». М., 2007. Вып. 6. С. 77-82).