Открытие мемориальной экспозиции

Источник: Виноградова Е.Б., Кудрин В.Б. Дом А.Ф. Лосева.
Журнал «Москва», 2007, № 11, С. 172 – 182.
Адрес на сайте журнала: www.moskvam.ru/2007/11/Vinogradova.htm

23 сентября 2006 года в самом центре старой Москвы, в одном из арбатских двориков состоялось долгожданное событие – был торжественно открыт памятник великому русскому философу Алексею Федоровичу Лосеву работы скульптора В.В. Герасимова. В тот же день на первом этаже дома 33/12 по улице Арбат, в Библиотеке истории русской философии и культуры «Дом А.Ф. Лосева» открылась мемориальная экспозиция, посвященная жизни и творчеству философа. 
Этому празднику предшествовала огромная подготовительная работа: сотрудники научного отдела изучения наследия А.Ф. Лосева Е.А. Тахо-Годи и В.П. Троицкий разработали общую концепцию экспозиции, которая была реализована под руководством директора библиотеки В.В. Ильиной профессиональными дизайнерами и художниками-оформителями. Префектурой ЦАО, Управой района Арбат были выделены средства на ремонт помещения, изготовление и установку памятника, благоустройство территории дворика. <…> 
И вот вместе с почетными гостями мы начинаем осмотр экспозиции – и сразу как будто попадаем в рабочий кабинет Лосева. Перед нами письменный стол, «заваленный» книгами и рукописями: философ, мужественно преодолевая страшный физический недуг (потерю зрения), до конца своей очень долгой жизни не прерывал серьезную научную работу. На столе можно увидеть вещи, к которым часто прикасались руки ученого-мыслителя: очки и футляр, греческий чернофигурный килик, нож для разрезания бумаг, металлический несессер для марок, чернильный прибор, подсвечники, телефон выпуска 1938 года, пресс-папье – красивый «дикий» камень, подаренный внуком о. Павла Флоренского Павлом Васильевичем Флоренским. 
Рядом – книжный шкаф с изданиями, вышедшими уже после смерти Лосева. Тут и основные философские работы Алексея Федоровича, так называемое «третье восьмикнижие», и материалы Международных научных конференций «Лосевские чтения», переиздания «Диалектики мифа», знаменитой книги, некогда ставшей поводом к аресту Лосева. Теперь она не только выдержала несколько изданий в России, но и переведена на многие иностранные языки. Но это уже итог. А как же всё начиналось? 
Город Новочеркасск, столица Области всевеликого войска Донского. Именно здесь во второй половине 90-х годов XIX века была сделана чудом сохранившаяся единственная фотография Натальи Алексеевны Лосевой с сыном на руках. «Но ведь это девочка!» – с изумлением восклицают иногда современные школьники и студенты, глядя на ребенка. Они уже не знают, что когда-то в платьица наряжали всех – и мальчиков, и девочек. На пожелтевшем, сильно пострадавшем от времени фото малыш щеголяет в начищенных до блеска сапожках – казак! 
Маленького Алешу держит на руках молодая женщина с простым, но очень серьезным, немного настороженным лицом. В ее взгляде как будто читается готовность пожертвовать всем ради единственного ребенка, которого приходится воспитывать без отца: Федор Петрович ушел из семьи вскоре после рождения сына. А еще воспитывал Алешу его дед по материнской линии – протоиерей Алексей Поляков, служивший настоятелем храма Михаила Архангела в Новочеркасске, где маленький Алексей и был крещен. Дед умер в 1900 году, когда мальчику шел лишь седьмой год, но успел (как вспоминал впоследствии Лосев) воспитать внука православным христианином, никогда не испытывавшим кризисов или колебаний веры. Как выглядел протоиерей Алексей Поляков, нам неизвестно, но сохранился и храм Михаила Архангела, и дом по Михайловской улице, где прошло детство Алексея Лосева; посетитель Библиотеки теперь может увидеть фотографии этих зданий. 
И еще один храм оставил в душе будущего философа неизгладимый след – это гимназическая церковь в память св. равноапостольных Кирилла и Мефодия. Лосев всю жизнь особо почитал их, и глубоко символично, что кончина Алексея Федоровича последовала именно в день памяти Кирилла и Мефодия, 24 мая 1988 года, а последним продиктованным им текстом было философское эссе, посвященное святым равноапостольным братьям, родной гимназии и гимназическому храму. Здание гимназии уцелело, ныне это школа № 3 им. М.И. Платова, а вот как выглядел когда-то иконостас гимназического храма, перед которым много раз стоял в глубокой сосредоточенности молитвы юный мыслитель, можно судить лишь по старой, выцветшей фотографии. <…> 
Групповой снимок гимназистов Новочеркасской гимназии. В центре – молодой преподаватель Закона Божьего отец Василий Чернявский, недавно окончивший Киевскую духовную академию. Вместе с гимназистами он нередко ходил в походы, поэтому рядом с фотографией лежит чудом сохранившийся компас – неизменный спутник Алексея Лосева в этих краеведческих экспедициях. И стрелка его по-прежнему верно указывает на север… 
Директор гимназии (он же классный руководитель) Федор Карпович Фролов преподавал русский язык и литературу. Именно Фролов, заметив увлечение Алексея философскими проблемами, наградил его первым восьмитомным «Собранием сочинений» Владимира Соловьева. Алексея. В ночь на 12 августа 1941 драгоценное издание, пережившее гражданскую войну и арест Лосевых, было погребено под развалинами дома Лосевых на Воздвиженке, разрушенного прямым попаданием фугасной бомбы. А как хотелось бы увидеть эти книги в музее! 
Но, кажется, «не горят» не только рукописи…Каково было удивление сотрудников «Дома А.Ф. Лосева», когда в самый разгар подготовки к открытию мемориальной экспозиции наш соотечественник А.В. Пантелеев, как раз в эти дни ненадолго приехавший на родину из Аргентины, подарил Библиотеке точно такой же экземпляр первого издания Соловьева! Теперь эти книги по праву соседствуют с рукописью первого научного доклада Лосева, сделанного им еще в гимназии по заданию директора Ф.К. Фролова. Тема весьма серьезная: «О значении наук и искусств и диссертация Ж.-Ж. Руссо ”О влиянии наук на нравы“».

Окончив в 1911 году Новочеркасскую гимназию с золотой медалью, Лосев поступил на историко-филологический факультет Московского императорского университета и учился одновременно на двух его отделениях – философском и классической филологии. Кроме того, он занимался в Психологическом институте у профессора Георгия Ивановича Челпанова – в то время крупнейшего русского психолога. Впоследствии Лосев посвятит учителю работу «Исследования по философии и психологии мышления» (1919). Сохранилась фотографии, где во главе с Челпановым сняты слушатели Психологического института, и среди них – Алексей Лосев. Хоть он и в самом дальнем ряду, но взгляд как-то непроизвольно выхватывает среди многих лиц именно этого студента, чуть склонившего голову к руке. О чем он задумался? Может быть, о друзьях-однокурсниках, с которыми будет поддерживать добрые отношения вплоть до своего ареста? Некоторых из них тоже запечатлел фотограф.
Летом 1914 года Лосев выехал в свою первую зарубежную научную командировку, еще не подозревая, что она окажется единственной. Студент возлагал большие надежды на эту поездку, мечтая поработать в Берлине по темам философским и психологическим. Его ожидала встреча со средневековой латинской схоластикой. Еще в Москве он начал изучать средневековую диалектику, учение о словесной предметности. Кроме того, Германия – это Э. Гуссерль, философия которого уже успела оказать на Лосева глубокое влияние. <…> 
Мечтам, увы, не суждено было сбыться. Мировая война подступала к порогу. Прибыв в Берлин в июле 1914 года, Лосев едва успел начать заниматься в библиотеке и на снятой им квартире. Творческая работа продолжалась всего три недели: еще до официального объявления войны началась эвакуация всех русских из Германии. Лосеву удалось выехать едва ли не последним поездом, пересекшим границу. Но спасение досталось дорогой ценой: при посадке в поезд был утерян чемоданчик с результатами двухлетней работы. К сожалению, эта утрата будет далеко не единственной на протяжении долгой и трагической жизни ученого. 
В 1915 году Алексей Федорович окончил университет, но не покинул его, так как был оставлен для подготовки к профессорскому званию. А в мае 1917 года произошло событие, изменившее всю дальнейшую жизнь молодого человека. Началось все обыденно: Лосев снял комнату у семейства Соколовых, в доме № 13 по Воздвиженке. 
Дом этот имел незаурядную историю. Построенный в 1777 году по заказу своего первого владельца – камер-юнкера Василия Семеновича Васильчикова, он за столетие сменил многих хозяев: Федора Федоровича Кокошина, Алексея Федоровича Мерзлякова, баронессу Наталью Дмитриевну Черкасову. В 1866 – 1871 годах в доме располагалась только что основанная Московская консерватория. В это время там помещались не только концертный зал и учебные аудитории, но и квартиры Н.Г. Рубинштейна, В.И. Сафонова, П.И. Чайковского. А в 1922 году судьбе было угодно распорядиться, чтобы в этих стенах дочь Соколовых Валентина Михайловна, математик и астроном, красавица и умница, стала невестой Алексея Федоровича Лосева. Венчал молодых в церкви Ильи Пророка в Сергиевом Посаде о. Павел Флоренский. 
Числу «13», похоже, недаром приписывают известные свойства… Именно этот дом, где нашел свое счастье молодой философ, будет разрушен в 1941 году 500-килограммовой бомбой, унесшей жизнь Татьяны Егоровны Соколовой (матери Валентины Михайловны) и превратившей значительную к тому времени библиотеку Лосевых в месиво из бумаги, земли и известки. Дом не был восстановлен, сохранилась лишь фотография, которую не без труда удалось недавно разыскать. Но не будем забегать вперед. Итак, 1 сентября 1922 года Лосев становится профессором Московской консерватории, где читает курс истории эстетических учений. Живя в доме, где консерватория помещалась изначально, Алексей Федорович ходит оттуда на работу в ее новое здание на Большой Никитской, также в дом № 13. В 1924 году Лосев заведует Музыкально-психологической комиссией Государственной академии художественных наук, в 1924 – 1925 годах он – председатель Комиссии по форме при философском отделении, в 1926 – 1927 годах – заведующий Комиссией по изучению эстетических учений, в 1928 году – член Комиссии по изучению художественной терминологии. 
Именно в эти насыщенные преподавательской и научной работой годы формируется самобытная философская система Лосева. В 1927 ¬ 1930 годах выходит восемь изданных Лосевым книг – так называемое «первое восьмикнижие»: «Античный космос и современная наука», «Философия имени», «Диалектика художественной формы», «Музыка как предмет логики», «Диалектика числа у Плотина», «Критика платонизма у Аристотеля», «Очерки античного символизма и мифологии», и, наконец, знаменитая «Диалектика мифа». Ей суждено было стать последней немарксистской книгой по философии, вышедшей в СССР. Именно в этих книгах выразил Лосев сложившееся к этому времени мировоззрение, которое он сам определял как «православно понятый неоплатонизм». 
Но впереди – новый поворот судьбы. Как будто предчувствуя грядущие испытания, глубоко верующие Алексей Федорович и Валентина Михайловна дали монашеские обеты: 3 июня 1929 года архимандрит Давид (Мухранов) совершил тайный постриг. Они приняли имена святых преподобных Андроника и Афанасии – супругов, живших в IV-V вв., претерпевших многие страдания и прославившихся целомудренной подвижнической жизнью. В мемориальной экспозиции хранится теперь знаменитая «черная шапочка» Лосева, о смысле которой как монашеской скуфейки мало кто тогда догадывался. <…> 
Вечером в Страстную пятницу 18 апреля 1930 года в дом Лосевых на Воздвиженке пришли с ордером на обыск сотрудники ОГПУ. Было произведено изъятие рукописей Алексея Федоровича. С тех пор Лосевы считали их погибшими. Но уже после кончины Алексея Федоровича неожиданно выяснилось, что многие из конфискованных рукописей уцелели, и спустя 55 лет, в 1995 году представители ФСБ передали Азе Алибековне Тахо-Годи 2350 страниц рукописей Алексея Федоровича, изъятых у него в далеком 1930 году. Не сгорели… 
Итак, ровно в 1 час ночи (наступила уже Великая суббота) Алексей Федорович был арестован. Причиной ареста объявлялись вставки «контрреволюционного содержания», сделанные автором «контрабандой», т.е. в уже прошедший цензуру текст «Диалектики мифа». Позднее Лосев в одном из своих лагерных писем вспоминал: «Я задыхался от невозможности выразиться и высказаться, этим и объясняются контрабандные вставки в мои сочинения». Но почти с самого начала следствия стало ясно, что пресловутые вставки – только повод. Следственное «Дело» Лосева готовилось давно, и в нем он представлен как руководитель контрреволюционной монархической организации под названием «Истинно Православная Церковь». Вскоре арестовали и Валентину Михайловну.

Четыре с половиной месяца Лосев проводит в одиночной камере, а затем – еще 17 месяцев во внутренней тюрьме Лубянки. 3 сентября следующего, 1931 года, выносится приговор: Алексею Федоровичу – 10 лет лагерей на строительстве Беломорканала, Валентине Михайловне – 5 лет Сиблага. Самим осужденным этот приговор объявлен лишь 20 сентября. <…>
Все это мы узнаем из писем Алексея Федоровича Валентине Михайловне: отправив ее на другой край страны, в Сиблаг на Алтае, власти не запретили переписку между двумя отдаленными лагерями. Алексей Федорович писал письма карандашом (в его лагере чернил не было). Благодаря этому все письма Алексея Федоровича хорошо сохранились, а вот в некоторых письмах Валентины Михайловны чернила расплылись. <…> 
Лагерная переписка Лосевых, представляющая собой уникальный образец эпистолярного жанра, издана в 2005 году московским издательством «Русский Путь» под заглавием «Радость на веки». Нет-нет, это не опечатка, именно «на веки»: название этого поистине «романа в письмах» взято от одноименной статьи о. Павла Флоренского, которую Алексей Федорович подарил когда-то Валентине Михайловне в день ее Ангела… 
Тем временем «на воле» продолжается травля Лосева. 12 декабря 1931 года сразу в двух центральных газетах – «Правде» и «Известиях» – появляется статья Максима Горького «О борьбе с природой», в которой Лосев назван «явно безумным», «очевидно малограмотным» профессором, опоздавшим умереть. Весной 1932 года Валентину Михайловну переводят из сибирского лагеря на строительство Беломорско-Балтийского канала, на станцию Медвежья гора. Туда же, в Белбалтлаг (помогло ходатайство Е.П. Пешковой), был переведен и Алексей Федорович. Теперь супруги вместе, но от безконечного заполнения карточек в проектном отделе, где по 12-14 часов в сутки при тусклом свете трудился Алексей Федорович, зрение его продолжает стремительно ухудшаться. 
В сентябре 1932 года Коллегии ОГПУ вынесла постановление об освобождении заключенного Лосева «в связи с инвалидностью и с ударной работой», и 8 октября он официально перестал быть лагерником. Отныне Алексей Федорович – вольнонаемный Белбалтлага, старший корректор проектного отдела. Но Валентина Михайловна – все еще заключенная. Изредка Лосевым давали разрешение на свидание. Наконец, поздней осенью 1932 года освобождают и Валентину Михайловну. Супругам разрешено снять комнату в Арнольдовом поселке. Здесь, в домике №10 по ул. Фрунзе, чудом сохранившемся до наших дней, Алексей Федорович начал писать философскую прозу и первую часть своей фундаментальной работы «Диалектические основы математики». Закончена она была уже в Москве. Эта работа легла в основу книги «Хаос и структура», появление которой стало настоящим событием для философии математики: в научный обиход были введены числа, обладающие смысловой качественностью. Хотя Лосев сформулировал свое учение о числе еще в 1930-40-х годах, лишь в самом конце XX века оно стало доступно научной общественности. Почти через год после освобождения из лагеря, в августе 1933 года, с Лосева была снята судимость. Вот копия документа (с сохранением особенностей правописания), выданного ему, как обычно, с задержкой, лишь 19 сентября. «Управление лагерями, 1-ое отд. 19/IX–1933 г. № 81. Согласно постановлению ЦИК от 4/VIII-1933 за самоотверженную работу на строительстве Беломорско-Балтийского канала им. т. Сталина с Вас снята судимость и Вы восстановлены в гражданских правах. Основание: Постановление ЦИК СССР 4/VIII-1933 г. п. 2. За начальника 1 отд. ГУЛАГ ОГПУ Роспись (Шедвид) Печать ГУЛАГ 3 октября 1933 года». Только теперь путь в Москву стал свободен, и Лосевы возвращаются туда в октябре 1933 года. <…> 
В предвоенные годы Лосев читает лекции по античной литературе в пединститутах Куйбышева, Чебоксар и Полтавы. Эти лекции пользовались огромной популярностью, а студенты из Куйбышева даже попросили Алексея Федоровича прислать им свою фотокарточку. Расставшись еще в годы военного коммунизма с такими атрибутами, как костюм, жилет, галстук, крахмальный воротничок и манжеты, Алексей Федорович «запросто» явился в 1939 году в знаменитое «фотографическое заведение» М.С. Наппельбаума на Арбате. Но фотограф отослал Алексея Федоровича домой, приказав ему тщательно побриться и экипироваться «по-буржуазному». На великолепно получившихся портретах (сразу видно – снимал настоящий фотохудожник!) Алексей Федорович красив, элегантен и необычайно одухотворен. Теперь одна из этих «парадных» фотографий украшает экспозицию «Дома А.Ф. Лосева» на Арбате. А в то время Лосевы жили еще на Воздвиженке, и вряд ли догадывались, что уже через два года именно Арбат станет их домом. 
Печально знаменитый 1937 год, заполненный преподаванием в провинциальных вузах и работой «в стол», неожиданно принес и радостное событие: публикацию выполненного Лосевым перевода избранных философских сочинений Николая Кузанского, немецкого философа XV в., известного как «последний схоласт и первый гуманист». Алексей Федорович переводил Кузанского еще до ареста и даже написал специальную работу, посвященную анализу его трудов, но и перевод, и эта работа были изъяты при аресте философа в 1930 году. Можно предположить, что перевод, напечатанный в 1937 г., был выполнен заново уже после освобождения из лагеря. На этот раз труд Алексея Федоровича не пропал даром: книга увидела свет. Но издательство «Соцэкгиз» постаралось отравить эту радость. Издатели не только выбросили все комментарии Лосева и невежественно исказили перевод, но даже сняли имя переводчика с титульного листа. Тем не менее, эта была единственная «чисто философская» публикация Лосева за период с 1930 по 1953 г., то есть более чем за двадцать лет…

Вы уже знаете о тех испытаниях, которые принесло семье Лосевых начало Великой Отечественной войны. До основания разрушен дом, убита мать Валентины Михайловны, погибла большая часть уникальной библиотеки. Чудом уцелела (и впоследствии была опубликована) рукопись фундаментальной «Античной мифологии». Ее спасло то, что она существовала уже в виде пяти машинописных томов, найденных на самом дне гигантской воронки.
Алексей Федорович и Валентина Михайловна в те дни жили на даче в Кратове, снятой у киноактрисы Эммы Цесарской. Родной дом превратился в огромную воронку, в которой осколки кирпичей перемешаны с тем, что когда-то было библиотекой и архивом. Пришли на помощь друзья: они бережно извлекали изуродованные книги и рукописи из земли, насколько было возможно, расправляли, просушивали страницы и складывали в ящики из-под снарядов, где-то раздобытые и привезенные академиком Л.Н. Яснопольским. Несколько этих ящиков сохранились до наших дней, и теперь их можно видеть в мемориальной экспозиции. 
Осенью 1941 года Лосевым была предоставлена квартира в доме № 33 по улице Арбат. Сейчас этот дом объявлен историко-культурным памятником XIX столетия. Прежде на этом месте было владение Чаадаевых, позднее – князей Голицыных. Трехэтажный особняк в его нынешнем виде был построен в 1869 году архитектором И.Я. Быковцевым по заказу нового землевладельца – М.И. Лопыревского. После 1917 г. в доме располагались магазины, жилые помещения, редакции научных журналов, родильный приют… 
А теперь Лосеву и его добровольным помощникам пришлось перетаскивать в новое жилье на Арбате тяжелые снарядные ящики с остатками книг и рукописей. От физических перегрузок и нервных потрясений у Алексея Федоровича произошло кровоизлияние в зрительный центр мозга, что стало причиной катастрофического ухудшения зрения к концу сороковых годов. 
В 1941 – 1942 гг. появилась повесть «Жизнь», где есть строки, выражающие жизненное кредо Лосева: «Родина требует жертвы. Сама жизнь Родины – это и есть вечная жертва… Жертва везде там, где смысл перестает быть отвлеченностью и где идея хочет, наконец, перейти в действительность… Я многие годы провел в заточении, гонении, удушении; и я, быть может, так и умру, никем не признанный и никому не нужный. Это жертва. Вся жизнь, всякая жизнь, жизнь с начала и до конца, от первого до последнего вздоха, на каждом шагу и в каждое мгновение, жизнь с ее радостями и горем, с ее счастьем и с ее катастрофами есть жертва, жертва и жертва. Наша философия должна быть философией Родины и Жертвы… Жертва же в честь и во славу Матери-Родины сладка и духовна…Пусть в тебе, Родина-Мать, много и слабого, больного, много немощного, неустроенного, неустроенного, безрадостного. Но и рубища твои созерцаем как родные себе. И миллионы жизней готовы отдаться за тебя, хотя бы ты и была в рубищах…У кого есть Родина, тот, умирая если не за нее, то хотя бы – только в ней, умирает всегда уютно, как бы ребенок, засыпая в мягкой и теплой постельке, хотя бы эта смерть была бы и в бою…» Глубоко символично, что теперь в «Доме А.Ф. Лосева» эти строки воспроизведены на стене прямо над снарядными ящиками… 
Миновали военные и первые послевоенные годы. После смерти Сталина книги Лосева вновь появляются в печати, и летом 1954 года выходит «Эстетическая терминология ранней греческой литературы (эпос и лирика)». Но в дом философа опять пришла беда: от тяжелой болезни в том же 1954 году умирает Валентина Михайловна, самоотверженная и преданная спутница его жизни. Отныне и навсегда рядом с Лосевым будет его талантливая ученица и верная помощница – Аза Алибековна Тахо-Годи. 
Книги истосковавшегося по настоящей творческой работе философа следуют одна за другой: «Гомер» (1960), «Античная музыкальная эстетика» (1961), «Введение в общую теорию языковых моделей» (1968), «Проблема символа и реалистическое искусство» (1976), «Эстетика Возрождения» (1978), «Эллинистически-римская эстетика I – II вв. н. э.», «Знак. Символ. Миф» (1982), «Языковая структура» (1983). 
И вот, когда прошло уже более полувека после «Первого восьмикнижия», в 1983 году выходит, наконец, и первая книга чисто философской тематики, многострадальный «Вл. Соловьев» – первое исследование философии Владимира Сергеевича Соловьева, выполненное в советское время. Эта маленькая книжечка, будучи уже напечатанной, лишь чудом не попала под нож. Издание было «сослано» отдаленные регионы страны, но не пропало в безвестности: ученики и друзья Лосева привозили и присылали экземпляры из самых глухих мест, где книжка подчас лежала на полках крохотных сельских магазинов. А тот экземпляр, что представлен ныне в мемориальной экспозиции, попал в Москву из Магадана. Теперь рядом можно видеть и полный вариант книги без купюр, и написанный в те же годы том «Владимир Соловьев и его время», напечатанный лишь в 1990 году, уже после кончины автора. 
Важнейшим событием философской жизни стало издание в 1970 году пятитомной «Философской энциклопедии», осуществленное под фактическим руководством Александра Георгиевича Спиркина. Лосев написал для этой энциклопедии около ста статей, среди них такие фундаментальные, как «Неоплатонизм», «Пифагор», «Пифагорейство», «Платон», «Плотин», «Платонизм». Все статьи были предварительно опубликованы в виде макета для общественного обсуждения, а в 1995 году этот макет, дополненный некоторыми письмами Лосева и библиографией, составленной А.А. Тахо-Годи, был переиздан отдельной книжкой под названием «Словарь античной философии».

Каждое лето с 1966 по 1986 Лосев, у которого никогда не было своей дачи, проводил на даче А.Г. Спиркина на станции Отдых Казанской железной дороги. Но эта дачная жизнь (обычно она начиналось в июне и захватывала 23 сентября, день его рождения) менее всего походила на отдых. Это была такая же непрерывная, интенсивная, изматывающая работа, как и дома на Арбате. Обычно Алексей Федорович сидел в кресле-качалке на открытой веранде, среди кустов жасмина, или в саду, за знаменитым столиком под кленами. Рядом на скамейке располагался кто-то из его помощников-секретарей, читавший вслух книги, необходимые для работы, и записывающий тексты, которые диктовал Алексей Федорович. Диктовал всегда набело, без поправок. Ведь еще до прихода секретаря Лосев обдумывал, формулировал и держал в памяти целые страницы.
Теперь безмолвный свидетель этого подвига мысли – старое, рассохшееся, но бережно сохраненное Азой Алибековной плетеное кресло-качалка – экспонат мемориальной экспозиции. Но стоит оно не за стеклом, не за музейной «веревочкой», а прямо рядом с нами, поэтому и кажется, что философ только что поднялся и медленно ушел, оставив старенькое «солдатское» шерстяное одеяло, укрывавшее его больные с лагерных времен ноги. Кажется даже, что кресло еще чуть-чуть качается <…> 
Главным делом последних лет жизни Алексея Федоровича стала работа над многотомной «Историей античной эстетики». Первый ее том вышел в издательстве «Искусство» еще в 1963 году, последний, восьмой, – уже после смерти Лосева, в 1994 году. Но еще за полтора года до кончины, 27 октября 1986 года, Алексей Федорович был удостоен за эту работу Государственной премии, хотя к 1986 году издание еще не было завершено (вышло лишь шесть томов). Последний продиктованный Лосевым текст – „Реальность общего: Слово о Кирилле и Мефодии“ – был приурочен к тысячелетию крещения Руси. Вскоре после кончины Алексея Федоровича, мистически совпавшей с днем этих славянских просветителей (24 мая), последний текст Лосева был напечатан в „Литературной газете“. Теперь главный источник наших знаний о жизни Алексея Федоровича – книга Азы Алибековны Тахо-Годи «Лосев», выпущенная в Москве в 1997 году. [Второе, переработанное и дополненное издание вышло в 2007 году]. 
Многие их тех, кто сейчас приходит в «Дом А.Ф. Лосева», в один голос, чуть ли не слово в слово говорят о какой-то неповторимой атмосфере дома, в котором как будто до сих пор явственно ощущается присутствие самого Алексея Федоровича. Словно он вышел на минутку прогуляться во дворик, которому дарит тень двухсотлетний тополь-исполин, но вот-вот вернется, и мы сможем продолжить только что прерванный разговор, задать вопросы, возникшие при чтении его книг, и немедленно получить ответы, в которых так нуждаемся. Может быть, не случайно одна из первых записей, сделанная в книге отзывов Библиотеки, гласит: «Здесь живет арбатский дух!» <…> 
Создателям мемориальной экспозиции в «Доме А.Ф. Лосева» удалось на небольшом пространстве воссоздать весь жизненный путь уникального русского мыслителя, давшего имя первой и пока единственной в России философской библиотеке. «Дом А.Ф. Лосева», гостеприимный и уютный Дом Русской Философии, привлекает внимание не только россиян, но и всех разбросанных по пространствам Ближнего и Дальнего зарубежья и «в рассеянии сущих», всех энтузиастов русской культуры. И каждый из них мысленно задает Лосеву свой сокровенный вопрос, а философ смотрит на вопрошающих с многочисленных портретов, такой разный, но всегда безошибочно узнаваемый. 
Есть среди этих портретов два особенно примечательные. Первый – из ювелирной эмали по меди, выполнен методом высокотемпературного обжига; его к 90-летнему юбилею Лосева изготовил художник В.А. Орлов. А второй портрет – работы известного нам лишь по фамилии заключенного А.А. Альмишева – прислан в 1988 году из лагеря под Иркутском. Заключенный написал этот портрет маслом по репродукции рисунка художника Юрия Селиверстова, опубликованного в «Литературной газете». 
Такие свидетельства любви и понимания – памятники не менее драгоценные, чем бронзовый бюст на гранитном постаменте или даже целый музей. А живой, творческой памятью о мыслителе стала Государственная библиотека истории русской философии и культуры «Дом А.Ф. Лосева», за три года превратившаяся в настоящий научно-мемориальный центр. И это, несомненно, лучшее воздаяние современников человеку, с горечью написавшему когда-то о себе: «Я сослан в ХХ век…»